Прогулка по карнизу - Юрий Глухих

– А ты когда был последний раз ремонтником? – я упёрся в оппонента сверлящим взглядом. – Ещё при царе Горохе?

Денис, не ожидавший такого дерзкого отпора, слегка опешил и посмотрел на меня, как на желторотого птенца, вскормлённого с его руки, который внезапно расправил крылья и отправился в свой первый полёт.

– …А я в прошлом году! – продолжил я сурово свою тираду. – Поэтому прошу мне не указывать, товарищ ответственный за снаряжение! – я выделил интонацией последние слова, прозрачно намекая, что Сафонов не командир.

– Что, Денис, отбрили тебя? – расхохотался Бугор, ожидавший взвешивания своих канистр. – Учти! Если начнёшь ко мне докапываться, я ещё не так отбрею!

– Да ну вас, балбесы! – Сафонов сокрушённо махнул на нас рукой и молча продолжил свою работу.

После проведённого учёта стал известен общий вес общественного снаряжения и продуктов, и Денис приступил к вычислению индивидуальной нагрузки, в которой делалась скидка только на пол индивида. Личные вещи и снаряжение в расчёт не брались. Каждый тащил свои пожитки сам. Правила были известны всем. В таких довольно жёстких условиях каждый старался брать с собой в поход только самые необходимые вещи, оптимальные по объёму и весу.

Я умудрился сократить вес личного имущества в сравнении с прошлогодним походом больше чем на килограмм, но всё равно был уверен, что рюкзак на старте в этот раз будет значительно тяжелее. Денис огласил результаты своих расчётов, и все разобрали закреплённое за каждым общественное снаряжение, дополнив личную ношу до указанной нормы продуктами питания. Как я и предполагал, разница в индивидуальной нагрузке между прошлогодней «тройкой» и начинающейся «четвёркой» получилась весьма ощутимой. Сказывались и увеличение количества походных дней, и повышение сложности маршрута.

Сгущались сумерки. Пора было ужинать. Первыми на дежурство согласно составленному графику заступили Николай и Янис. Глядя с лёгкой улыбкой на эту колоритную парочку, колдующую над примусами, я невольно вспомнил Дровосека и Страшилу из детской сказки «Волшебник изумрудного города».

За ужином я хотел прояснить сложившуюся тревожную для меня ситуацию и ждал, когда все насытятся. Туманная перспектива дробления группы, нарисованная Дядей в автобусе, не добавляла мне уверенности в завтрашнем дне.

– Позвольте полюбопытствовать, какие у нас планы на завтра? – осведомился я во время чайной церемонии. – Я даже не представляю, куда мы поедем. Утром разделимся, а когда и где собираться будем? Просветите меня, тёмного, а то уеду куда-нибудь в Китай!

– Юра, ты не один такой! – весело рассмеялась Алёна. – Я тоже ничего не знаю!

– Не бойся, в Китай не уедешь! – с ухмылкой заверил Бугор. – Пограничники повяжут!

– Ты, главное, в Афган не махни! – развил тему Блондин, упражняясь в острословии. – В Китае глаза прищуришь и за своего сойдёшь, а моджахеды могут и башку отрезать неверному.

– Не, серьёзно, я тоже теряюсь в догадках, что мы будем завтра делать! – поддержал меня Васюков.

– Успокойтесь! Я как раз после ужина собиралась всё вам рассказать, – постаралась снять напряжение в группе своим мягким спокойным голосом Регина. – Завтра встаём в четыре часа. Завтракаем, сворачиваем лагерь и выдвигаемся к автобазе. На попутных машинах добираемся до посёлка Сары-Таш в Алайской долине. Там место сбора группы. Дальше будем действовать по обстановке. Нам нужно к вечеру добраться до кишлака Шивее, где и начинается маршрут нашей «четвёрки».

– Ну вот, теперь всё предельно ясно, – изрёк я с облегчением. – Только бы все эти мудрёные названия запомнить. Надо будет записать.

Стемнело очень быстро. Стали расползаться по палаткам уже при свете звёзд. Я предвкушал, как просторно и комфортно будет в «Корове» впятером.

– Да тут кататься можно! – восхитился Олег, проникший в палатку раньше всех, и сразу растянулся в самом центре.

– Давайте распределим места, – предложил Денис. – Я на правах собственника палатки выбираю первым и буду спать с краю.

– Я рядом с тобой! – мгновенно среагировала Алёна, едва тот закончил фразу.

– А я уже на своём месте! – осклабился Олег.

– Шустрый малый! Занял самую середину! – я и сам был не прочь спать рядом с Алёнкой, а по сему не испытывал восторга от такого неслыханного нахальства Блондина. В то же время я всегда считал, что место в середине палатки занимают только слабые и больные, к коим себя не причислял, и потому сильно возражать не стал. – С одним условием, Олег. Когда дежуришь – спишь у входа. Чтобы не будил нас утром.

– Идёт! – самодовольно согласился Блондин, демонстрируя показное великодушие.

– Если вы позволите, то я лягу с другого краю, – вежливо занял место Васюков.

– Да ради бога! – обрадовался я совершенно искренно, что не придётся мёрзнуть в горах, лёжа у самого входа. – Ты, Витя, мужик закалённый. Я за тебя спокоен.

– Вот и славно! Трам-пам-пам! – пропел Виктор любимую концовку забавной песни из кинофильма «Обыкновенное чудо».

Мы залезли в общий спальник (конверт из двух больших одеял на синтепоне, соединяющихся «молнией», покрывающий всю площадь палатки), постеленный поверх ковра из стёганого синтепона, и улеглись по своим местам. Долго не могли уснуть, ворочаясь на непривычно твёрдой постели. Я вспоминал, как ещё утром нежился на мягком диване в родительском доме почти на две тысячи километров севернее места нашей ночёвки.

Старый Памирский тракт

В четыре утра дежурные встали по будильнику и разбудили всю группу. В утренних сумерках, пока Коля и Янис готовили завтрак, остальные сворачивали лагерь. Что будет с обедом, было неясно, поэтому все плотно позавтракали и взяли с собой в дорогу сухой паёк из орехов, карамели и лепёшек. Фляжки наполнили чаем, которого приготовили в избытке.

После завтрака быстро собрали рюкзаки и выдвинулись к автобазе. Там началась охота за попутным транспортом. Семён Агатов, хорошо знакомый с местными нравами, договаривался с водителями, собирающимися в далёкий рейс по Старому Памирскому тракту, и раздавал команды всем участникам группы. Сам он планировал ехать последним.

На первой машине уехали Денис с Алёнкой.

– Юра, ты следующий! – крикнул Семён и ткнул пальцем в сторону цистерны на колёсах, – поедешь на бензовозе. Карауль его на выезде с автобазы. Он там остановится. Запомни! Машина идёт в Хорог, а тебе нужно выйти в Сары-Таше! Всё понял?

– Да! – ответил я утвердительно и тут же спохватился, – а где мы там встретимся?

– В центре у развилки дороги! Посёлок маленький, не потеряемся!

– Понял!

– Тогда пошёл!

Я закинул на спину рюкзак и поспешил, как только мог, к условленному месту. Ноша была непомерно тяжела. Никогда ещё до этого момента я не носил рюкзак тяжелее сорока килограммов.

Ждать пришлось недолго. Автомобиль с цистерной выехал за пределы автобазы и остановился. Не дожидаясь особого приглашения, я открыл дверцу кабины, поднатужившись, закинул рюкзак и следом влез сам. Едва захлопнулась дверь, бензовоз тронулся с места.

– Здравствуйте! – радостно поприветствовал я водителя. В ответ получил только лёгкий кивок головы.

Водитель, рослый киргиз мощного телосложения неопределённого возраста (уже не молод, но ещё не седой) оказался неразговорчивым, скорее всего, плохо говорил по-русски. «Вероятно, не служил в Советской армии: там бы быстро научился, – подумалось мне. – Хотя не факт». Я окинул оценивающим взглядом фигуру водителя и почему-то вспомнил артиллерийскую «учебку» в Горьковской области, где мне довелось служить первые полгода.

Был в нашей учебной батарее один азербайджанец двухметрового роста, так за полгода службы тот едва ли выучил десяток слов по-русски. Как он принимал присягу – одному богу известно. Я при этом не присутствовал. В батарейном строю по ранжиру этот верзила неимоверной силы стоял вторым, сразу за худосочным длинноногим литовцем по прозвищу Циркуль, которого при желании мог уложить в готовальню одной левой, ибо кулаки имел с мою голову. Не знаю, то ли он и правда был непроходимым тупицей, то ли так убедительно придуривался, но без труда добился того, что за все полгода ни разу не сходил в караул, а на занятиях по строевой подготовке ходил в строю прогулочным шагом. Вёл себя азербайджанец достаточно миролюбиво, никого не трогал и общался только со своими земляками на родном языке. Сержанты, на которых в «учебке» держалась вся дисциплина, его откровенно побаивались и старались не замечать, руководствуясь двумя пословицами: «не буди лихо, пока оно тихо» и «дуракам закон не писан».

Я ненароком присматривался к человеку, которому безоглядно доверил свою жизнь на опасной дороге. На суровом, почти непроницаемом лице водителя уловил едва заметные признаки интеллекта и немного успокоился. «Надеюсь, не угробит меня вместе с автомобилем на горном тракте», – промелькнуло в голове.